ФИЛАТЕЛИЯ

Джеймс Мэкэй

“ВВЕРХ ТОРМАШКАМИ”

ИЛИ ИСТОРИЯ ЖЕМЧУЖИНЫ АМЕРИКАНСКОЙ ФИЛАТЕЛИИ

Молодой Американский инженер по имени Гленн Кёртисс присоединился к авиационной команде Александра Грэхэма Бэлла в июле 1907 года в Бенбридже близ Баддека (провинция Новая Шотландия, Канада). В 1903 году Кёртисс в возрасте 25 лет стал чемпионом Американских Национальных мотогонок и к 1907 году достиг скорости 136 миль в час (около 250 км/ч), чтобы стать самым быстрым в мире “человеком на колесах”. Он основал свою собственную компанию, производящую двигатели для мотоциклов, но вскоре они также нашли применение для воздушных шаров и дирижаблей.

В 1906 году Бэлл заказал Кёртиссу разработку двигателя и хотя тот и не был достаточно мощен, чтобы оторвать самолет от земли, предложил Кёртиссу 25 долларов в день, плюс расходы. Кёртисс отложил все свои дела, чтобы заняться двигателем, а затем был приглашен Бенбридж на работу в качестве эксперта Воздушной Экспериментальной Ассоциации Бэлла. В январе 1908 года ВЭA, переехала в Хэммондспорт (Нью-Йорк, США) в поисках лучших условий. После создания нескольких самолетов, четвертый из которых (“Серебряная Стрела”) стал первой машиной “тяжелее воздуха”, поднявшейся в небо в Британской Империи и был увековечен на канадской марке 1959 года, отмечающей 50-ю годовщину его первого полета в конце 1909 года, Ассоциация была распущена.

Кёртисс объединил усилия с A.М.Херрингом и создал свою собственную компанию. Хотя работа и была затруднена братьями Райт, которые предъявили ему иск в нарушении их авторских прав на “ребро крыла”, Кёртисс в конце концов доказал, что его изобретение “элерон” далеко превосходит Райтовское и дает самолету намного большую прочность в воздухе. Вопрос был улажен в начале 1917 года, когда правительство США купило оба патента и Кёртиссу досталось 2 миллиона долларов. Его дела еще более укрепились после того как США были вовлечены в Первую Мировую войну. Имя Кёртисса навсегда связано с бипланом Первой Мировой войны, известным под прозвищем “Дженни”, полученным от приставки “JN” перед его серийным номером. Много тысяч этих крепких бипланов были построены в течение и сразу же после окончания Первой Мировой войны. Роль этих самолетов была оценена и в мирное время, когда почтовая служба США основала первые авиапочтовые маршруты. Фактически, война все еще продолжалась, когда почтовая служба США в мае 1918 года сделало первые шаги в этом направлении.

Для оплаты относительно высоких почтовых сборов за пересылку на внутренних авиапочтовых рейсах, почтовая служба США в том же месяце выпустила набор из трех марок, изображающих биплан Кёртисса “Дженни”. 6-центовая и 16-центовая марки для коротких рейсов были напечатаны в оранжевом и зеленом цвете. 24-центовая марка для оплаты писем на маршруте Нью-Йорк - Вашингтон, через Филадельфию, была напечатана в двух цветах: центр синим, а рамка — пунцовым. Печать в двух цветах подразумевала, что каждый лист нужно дважды вручную пропускать через пресс. Один лист по неосторожности второй раз пропустили через пресс вверх тормашками, сделав самолет летящим вверх колесами.

Утром 14 мая, когда марки были выпущены в продажу, Уильям Т. Робей, клерк биржевого маклера в Вашингтоне, пришел в свое местное почтовое отделение, чтобы купить лист из 100 штук 24-центовых марок. Служащий почты имел только части листа, но обещал обеспечить полный лист, если Робей зайдет попозже. Робей обещал вернуться во время своего перерыва на завтрак. Однако, он смог зайти на почту только после полудня и почтовый служащий выдал ему лист марок из числа только что поступивших.

Когда Робей взял лист марок в руки его словно пронзило молнией: он заметил ошибку на листе. Рукой, дрожащей от волнения, Робей отсчитал 24 доллара в уплату за лист, стараясь, чтобы служащий не заметил ошибку. Стараясь говорить спокойным голосом, спрятав на всякий случай лист марок в свой портфель, Робей небрежно спросил, имеются ли какие-нибудь другие листы 24-центовых марок. Служащий показал ему еще три, но те были совершенно нормальными. Робей не мог сдержать своего волнения. Он по-дурацки размахивал листом и все-таки привлек внимание почтовика, который заметил ошибку на листе. Сразу же как только Робей покинул почтовое отделение, служащий поднял телефонную трубку, чтобы сообщить начальству о происшедшем. Робей обошел несколько других почтовых отделений в центре Вашингтона, исследуя все листы 24-центовых марок, но все они были нормальными. К тому времени, когда он вернулся в свой офис, его восторг уже не знал границ. Всем встречным и поперечным Робей гордо хвастался своим сокровищем.

День или два спустя он посетил близлежащий филателистический магазин и его владелец сразу предложил за лист 500 долларов. Робей с ходу отверг это предложение. Позже его квартиру посетили два почтовых инспектора, которые, как полагают, получили имя и адрес Робея от одного из его молодых коллег (другой сослуживец Робея, кстати, также начал искать в почтовых отделениях марки с перевернутыми центрами.

Почтовое отделение США в то время редко выпускало двуцветные марки, но каждый раз среди них попадались листы с перевернутыми центрами. Это случилось в 1869 году со стандартной серией высоких номиналов и повторилось в 1901 с некоторыми из выпущенных тогда марок в честь проходившей тогда Пан-Американской Выставки в Буффало. В этих случаях перевернутые центры попадали в продажу прежде, чем почтовая служба могла присечь это в зародыше. Естественно, она не желала иметь третьего прецедента. Инспекторы предложили Робею обменять его “неправильные” марки на обычные, но он наотрез отказался. Тогда они попытались запугать его, но, юридически подкованный, клерк их высмеял. В конце концов инспекторы убрались восвояси ни с чем.

Тогда история стала достоянием газет. Робей, затаив дыхание, ждал, что “всплывут” и другие листы с перевернутыми центрами, но его лист был уникален. Богатый коллекционер Перси Манн предложил ему уже 10,000 долларов за драгоценный лист, но Робей отклонил и это предложение. Он чувствовал, что его марки заинтересуют и других крупных коллекционеров и отправился в Нью-Йорк.

В поместье “Грейт Эпл” жил полковник Гарри Грин, чья мать Хетти оставила ему обширное состояние. Грин потратил свое богатство на то, чтобы создать одно из самых прекрасных филателистических собраний в мире. Робей решил обратиться к легендарному филателисту, но Грина тогда не было дома. Он попробовал еще двух ведущих торговцев марками, но ни один из них не смог “переплюнуть” предыдущее предложение.

Когда Робей вернулся назад в Вашингтон, Перси Манн предложил представить его Юджину Клейну, богатому бизнесмену. Таким образом Робей в конце концов согласился расстаться со своим “сокровищем” за огромную по тем временам сумму в 15,000 долларов. Деньги для покупки листа выложили сообща Клейн, Mann и майор Джозеф Стейнмец, Президент Американского Аэроклуба.

Однако, едва Робей собрался передать лист к этому синдикату, он получил лучшее предложение. Дилер, который первоначально предложил ему 500 долларов, пошел на сумму в 18,000! Однако Клейн уже успел получить подпись Робея на контракте, так что ему не оставалось ничего, как вручить лист покупателю. Факт остается фактом: человек, потративший на марки всего 24 доллара был совершенно не удовлетворен чистой прибылью в 14,976 долларов!

Клейн предложил лист Гарри Грину за 20,000 долларов, но тот сразу же заявил, что разделит лист так как тот очень большой и не входит в альбом для марок. Клейн как мог убеждал богатого сумасброда не разбивать лист, так как его целостность увеличивает ценность марок, но Грин все же разделил лист на отдельные марки, сохранив только единственный блок из восьми марок, а остальные 92 велел Клейну продать. Клейн пометил каждую марку номером на ее обороте, чтобы был известно ее точное положение на листе.

Клейн начал операцию с продажи марок в квартблоках по 250 долларов за каждую (по 1000 за блок). Отдельные марки с неперфорированным прямым краем (из края листа), он продавал по 175 долларов. По мере того как рос спрос, он поднимал цену и, в конечном счете, продавал последние экземпляры по 650 долларов за каждый. В то время как происходила эта сделка Грин взял у Клейна большой блок, заявив, что возьмет три-четыре, чтобы показать другу, который сомневался в подлинности “перевертышей”.

Члены синдиката покупали некоторые марки по первоначальной цене в 250 долларов. Стейнметц приобрел пару, но уже приблизительно в 1930 году, по его словам, за 1,500 долларов.

К 1940 году нормой цены за “Перевернутую Дженни” были уже 4,000 долларов. Пятью годами позже, когда обширное собрание Гарри Грина пошло с молотка на аукционе, его блок был разбит на квартблок и 4 отдельные марки. Одна из них была куплена дилером Филипом Вардом от имени анонимного клиента приблизительно за 5,000 долларов.

Эта марка имела №26 в листе и была наиболее желанна чем остальные из-за того, что имела слева внизу вертикальную линию, которая указывала центр листа. В конце концов марка попала к потомку коллекционера, который в 1993 году предоставил ее Американскому Филателистическому Обществу для освидетельствования. Тремя годами позже она была продана более чем за 150,000 долларов на аукционе в Нью-Йорке — последний раз в своей истории. Это на фоне того, что прекрасный квартблок при продаже на аукционе 1976 года, сменил владельца за 50,000 долларов. Сегодня существуют, как полагают, только четыре или пять блоков. В 1995 году единичный экземпляр “Перевернутой Дженни” бвл продан на аукционе в Нью-Йорке за 110,000 долларов.

В 1998 году Малком Рос представил конверт, франкированный парой “перевертышей”, но как следует из вышеприведенной истории он не может быть ни чем иным, как подделкой.

“Stamp Magazine” июнь 2000